Часть первая: политическая ситуация в мире

Политическая ситуация в мире: довольно напряженная / photo: Getty Images

Сейчас в мире еще тлеют несколько "горячих" конфликтов – Сирия, Ливия, Украина, Йемен. Каждый из них продолжает уносить жизни военных, наемников и гражданских. Где-то это гражданская война, которая затянулась (хотя правительство практически выиграло). У нас это борьба с вооруженным сепаратизмом и иностранной агрессией. Ливия и Йемен фактически перестали существовать как целостные государства и на их землях воюют иностранные армии. Это частично касается и Сирии.

Продолжаются политическо-безопасностное противостояние между великими державами мира: Китаем, Россией и США за мировое или хотя бы региональное доминирование и новые рынки. Китай продает свои продукты высоких (или не очень) технологий, предоставляет инвестиции. США, хотя и гораздо меньше, но пытается поддерживать демократию. Хотя внутри страны, из-за "правления" Дональда Трампа, с этим довольно много проблем. Сам президент переживает процедуру импичмента в Сенате и уже готовится к выборам в ноябре этого года. И вполне может их выиграть! Большие войны пока США не интересны, им бы выйти из Афганистана и Ирака (где все еще 5 тысяч солдат!). Возможно, хотя и менее вероятно, что американцы уйдут из Кореи – Трамп не фанат обеспечения безопасности там.

Россия же все делает наоборот – держится за свой "клуб" приближенных тоталитарных стран, где давно не слышали о "правах человека", продолжает продавать "войну" и "величие" и заменяет правительство. Но с другой стороны, РФ стала всего лишь "сырьевым придатком" Китая, поэтому вынуждена ориентироваться на китайскую внешнюю политику.

Читайте еще: Китай составляет едва ли не самую большую угрозу для России, – Дейнега

Примерно на том же уровне, по оценке Юрия Олейника, находится и Иран. Хотя как раз иранцы не заинтересованы в чем-то большем, чем "расшатывание" своих противников – Саудовской Аравии, Турции и содержании Ирака в перманентном хаосе. Скорее всего свои последние месяцы доживает Иранская ядерная сделка, которую теперь могут спасти только европейцы.

В Европе произошел первый выход из Евросоюза – его покинула Великобритания, которой теперь заново договариваться с миром о торговых договорах и конкурировать на открытом рынке. Внутри же, королевству грозит распад. Шотландия очень хочет провести новый референдум за независимость (51% уже "за"), а Ирландия может стать единой. Кое-где на евровыборах много голосов набирают популисты, но к тектоническим сдвигам это пока не привело. Им в противовес рождаются новые уличные движения. То, что началось как Союз угля и стали, остается стабильным.

Несмотря на скорый уход от дел Ангелы Меркель, усиливается позиция президента Франции Эммануэля Макрона. Хозяин Елисейского дворца претендует на лидерство в Европе. К сожалению, большие страны континента не спешат избавиться от российского влияния. Более того, некоторые в Париже не считают Россию проблемой и врагом. Чтобы продолжать европейские санкции, приходится прилагать все больше усилий.

На рынках чувствуется "дыхание" нового экономического кризиса. Это происходит из-за роста неоконсервативных настроений в последние годы. Оно уже тормозит рост мировой экономики до самого низкого уровня с кризисного 2008 года по данным МВФ и потенциальный спад экономического роста коснется почти всех членов "клуба недовольных", – считает Дмитрий Шеренговский.

Между тем, Исламский мир остается расколотым: здесь усилить свое влияние пытаются арабские монархии, автократы Севера Африки и одна персидская теократия. Их поле боя – Ирак, Иран, Персидский Залив, страны Африки. Оттуда течет не только нефть, но и оружие и догматы шиитов, суннитов или и ваххабитов. И часто проливается много крови. На Ближнем Востоке осталось фактически только две демократии – Израиль и Тунис (единственная страна, которая встала на более демократический путь после Арабской Весны). Ливан все еще находится под двойным контролем как со стороны Саудовской Аравии так и Ирана через "Хезболлу".

Чем дальше на восток, тем выше ядерный риск. На грани балансируют Пакистан и Индия. Там, по мнению эксперта-международника Юрия Олейника, наибольший риск применения ядерного оружия. Две вооруженные ядерными боеголовками ультра-националистические республики смотрят друг на друга через Гималаи. Время от времени в приграничной территории Кашмира (бывший штат Джамму и Кашмир) происходят теракты и пограничные стычки. Там закипает недовольство из-за ликвидации автономии.

Обычно спокойно за всем наблюдает Китай, но сейчас Поднебесная поражена смертельным вспышкой коронавируса. Пекин, как говорилось выше, хотя и имеет свои интересы везде, но больше всего ценит стабильное развитие и полный контроль в пределах своих границ. Несмотря на это, КНР приходится сдерживать "младшего брата" – Северную Корею или КНДР. Разочарованный отсутствием договоренности с США, лидер Севера Ким Чен Ын грозит вернуться к ракетным и ядерным тестам, ставя под постоянную угрозу безопасность Восточной Азии.

На этом фоне все чаще звучит вопрос о новом мировом конфликте: насколько он возможен, между кем и кем может произойти.

Часть вторая: вероятный мировой конфликт

Новая мировая война: вряд ли возможна, так как невыгодна​ / photo: Getty Images

Чем были мировые войны Чтобы начать разговор об этом, нужно определиться с самим термином "мировая война". Как объясняет эксперт-международник Юлий Олейник, первые две из них были противостоянием крупнейших тогда стран как военно, так политически и экономически. Они выясняли кто и как будет контролировать новый мир XX века. Также между собой боролись идеологии: правая, либеральная, левая. Хотя мировые конфликты не всегда могут иметь горячую фазу, но обычно ней заканчиваются. Сейчас, по мнению Юрия Олейника, наглядным является нарастание напряжения с 2011 года. Ближний Восток, Украина, Север Африки... Через них прошла "дуга нестабильности". Нечто подобное происходило и во время Холодной Войны, особенно в 1970-е гг. Тогда вспыхнуло сразу несколько конфликтов, происходило много переворотов в Латинской Америке.

Читайте еще: Глобальные конфликты: миф или реальность

Война Судного Дня, самая кровопролитная Третья индо-пакистанская война (которая подарила миру независимый Бангладеш) – все это было в то десятилетие. Через 10 лет СССР на своем последнем дыхании вторгся в Афганистан, а Ирак Саддама Хусейна напал на Иран. Эхо всех этих войн звучит и сегодня. Так, государства все еще втягиваются в конфликты, которые сами и породили. Впрочем, так было на протяжении почти всей современной истории.

Как считает кандидат политических наук Украинского Католического Университета Дмитрий Шеренговский, вероятность нового глобального противостояния найдет столько же сторонников, сколько и противников.

"Нельзя четко спрогнозировать глобальный конфликт, не оказавшись на распутье анализа фактов и конспирологии. Более того, если кризис становится уже очень очевидным, опять же по аналогии с лебедями, он уже не является неожиданностью и его можно избежать", – объясняет он в письменном комментарии каналу 24. Наблюдая по миру, невозможно удержаться от аналогии со слонами в магазине фарфора, добавил он.

Так что нужно, чтобы создать новый мировой кризис (это ни в коем случае не рецепт!)? Обычно мировые затяжные кризисы возникают, когда есть круг заинтересованных, чтобы переиграть правила игры, благоприятные условия для действия и соответствующие ресурсы, чтобы это сделать. Они не начинаются сразу, а готовятся десятками лет.

Тексты по теме: Третья мировая или новая страшилка: эксперт взвесил риски применения ядерного оружия

Сколько бы не переводили стрелки Часов Судного дня, вероятность широкомасштабных конфликтов остается низкой, уверен наш следующий аналитик.

Часть третья: новые правила игры


Международная политика: правила игры меняются / photo: Getty Images

Сейчас, считает эксперт Международного центра политических исследований и кандидат политических наук Николай Капитоненко, четко видно ослабление режимов и отдельных институтов (ООН, ОБСЕ, ПАСЕ, Совет Персидского Залива и др.). Государства полагаются на более простые механизмы силового равновесия и понимают национальные интересы в более эгоистическом ключе. Значит ли это, что между ними конфликты неизбежны? Сейчас нет. Мир не становится более опасным, на самом деле.

Глобальный риск конфликта остается низким Количество конфликтов почти одно и то же, вооружение даже понемногу сокращается (мы еще вернемся к последнему ядерному договору). Ни о какой новой "холодной войне" между Россией и Западом речи не идет. Мир не тот, что был во второй половине ХХ века; Россия – это не СССР; а повестка дня международной политики совсем другая. Никому не нужно рискованное балансирование на грани кризиса, в современном мире более эффективны другие инструменты, объясняет Николай Капитоненко. Но есть одно но. Мировой порядок находится в состоянии "полураспада", что изменяет (или цементирует) нормы и правила и ослабляет доверие.

Дмитрий Шеренговский объясняет с другой стороны: "Вестфальская" эра международных отношений (XX век) упала, и уже достаточно давно. Мир и дальше будет искать выход из существующих ограничений, которые мы привыкли считать надежными. Наряду с межгосударственными противостояниями будем наблюдать появление тех кризис-создателей, которые еще хуже прогнозируются: террористические группы, распространение вирусов, природные катастрофы и тд. И пока не понятно, будет ли развитие неоконсервативных настроений способствовать их успешному урегулированию со стороны государств.

Наиболее опасной с точки зрения международной системы, является ситуация, когда основной гегемон – в нашем случае США – находится в упадке и его быстро догоняет новый претендент – Китай. Впрочем, использовать силу в современном мире становится все более и более дорого. Для КНР и США целесообразно использовать другие способы разрешения противоречий.

Это интересно: Коронавирус против технологий: как эпидемия влияет на IT-сферу

Нужно изучать ту совокупность факторов, которые сдерживают глобальные угрозы, чем ту совокупность факторов, которые ее делают возможной, уверен Шеренговский. И речь здесь, прежде всего, о ядерном сдерживании.

"Вокруг этих вопросов борьба вполне вероятна. Вопрос в том, какие формы она будет принимать: конкуренции идеологий, взаимодействия трактовок и нарративов, борьбы за сферы влияния или всего понемногу", – размышляет Николай Капитоненко.

Часть четвертая: ядерный щит


Остался только один ядерный договор в мире / photo: Getty Images

На планете, большинство ядерных боеголовок в собственности США и России – всего 12675 из 13860 общих. В Европе больше всего боеголовок у Франции – 300 единиц. У Великобритании – 215. В Азии больше всего у Китая – 290. На Индию и Пакистан вместе приходится 280 боеголовок, что лишь на 10 меньше чем у КНР.

Это важно: Конец света близко: что такое Часы Судного дня и сколько времени у человечества

И на все это остается только один ядерный договор. Он называется СНВ-3 ("Сокращение наступательного вооружения"). Правда, он касается в основном США и РФ. Его действие истекает в 2021 году и пока не известно, будут ли его продолжать.

Последний ядерный договор
По его условиям, предусмотрено сокращение количества боеголовок до 1500 единиц. Межконтинентальных баллистических ракет, стратегических бомбардировщиков и подводных лодок – так называемой ядерной триады – до 700 единиц на страну. И хотя Россия готова продолжить действие "без всяких условий", США не выражают особого желания. Бывший советник Трампа по нацбезопасности Джон Болтон объяснял в свое время, что это из-за того, что договор не контролирует ракеты малой и средней дальности и российские способы доставки ядерного оружия. "Смерть" договора о РСМД открыла путь для разработки и тестирования новых, ранее запрещенных систем.

"Они и так сделали много ядерных бомб, но главное – это средства доставки (ракеты, самолеты, подводные лодки). Это – ключевой элемент систем ПРО и в глобальном сдерживании. Интересно присмотреться к Израилю, который может нанести удар, если его интересы будут затронуты", – объясняет Юрий Олейник. Россия тоже имеет военную доктрину, которая уже 4 года предусматривает нанесение превентивного ядерного удара в случае прямой угрозы.

Вместо эпилога

На промежутке от 20 до 40 лет риски большого конфликта с тактическим применением ядерного оружия будут расти, уверен Юрий Олейник. Особенно, если возникнут угрозы для экономического и политического выживания государств.

Но все будет зависеть от развития военной техники, роботизации армии, улучшения искусственного интеллекта. Он сможет значительно уменьшить время на расчет стратегий и облегчить влияние политическое, информационное на военные операции. Какое государство первой разовьет все эти технологии, получит большой козырь и сможет рискнуть усилить свое реальное влияние в мире.